Давно прошли те времена,
Когда народ разрознен был
И только думой о скоте
Ум каждого заполнен был.
В эпоху славного Манаса
Хан Кукетай великий жил,
А возле хана Кукетая
Достоин славы каждый был.
Мерилом счастья был для всех
Дом, полный яств.
Седой, как снег,
Там Ер Косай почтенный был,
Сивобородый Алмембет,
Рыжебородый Келмембет,
На закате Акжелек,
На восходе Кокжелек —
Высокочтимым каждый был.
Елемеса сын шальной,
Из братьев тридцати — меньшой,
Ер Тостик могучий был.
И среди этих величин
Кукетай лишь ханом был.
Не обижал он никого,
Уважал его народ.
И слава громкая его
Все росла из года в год.
Справедливой добротой
Отличался Кукетай.
Сал красавец брат меньшой
У Кукетая — Тукетай.
По сыну каждый брат имел.
И в асыки играть с пеленок
Хватало сыновьям силенок.
Так росли, что будь здоров!
Невеста где? —
Жених готов!
Красавиц двух искать повсюду
Снарядился Тукетай.
Казахов земли и киргизов
Объезжает Тукетай.
На сыновей высокородных
И на союз с великим ханом
Небось польстится всякий бай.
Найдет достойных двух невесток —
Доволен будет Кукетай.
В аулах оя искал-бродил,
По диким он местам бродил,
И по холмам в степи бродил…
И по озерам оң бродил…
И мчался илетел стрелою,
Все оставляя за собою,
Под Тукетаем Маникер.
И все шесть месяцев пути
Конь смог
за шесть деньков пройти.
Товарищи Тукетай-сала —
Их ровно сорок человек —
Отстали враз и с глаз пропали,
Не выдержав тулпара бег.
Чуть прогнулся Маникер,
Вихрем мчится Маникер.
Ветер?— ветру не догнать.
Птица?— будет отставать.
Вдаль умчавшихся сайгаков
Маникеру раз в два счета,
Раз в два счета обскакать.
От Ер Косая и Манаса,
Аспары, Мерке, Таласа
Едет-мчится Тукетай.
По вершинам Каратау,
По предгорьям Алатау
И по взгорьям Улытау
Едет-мчится Тукетай,
На Маникере Тукетай.
Вниз по Сырдарье он мчится.
Вверх по речке Чу он мчится,
Через Или перескочив,
Через тальник перемахнув,
Перешагнув через Аксу,
Галопом проскакав Коксу,
Низинами-холматии мчится.
И, загребая, переплыл
Через разлившийся Иртыш.
Есиль, Нуру он проскочил —
Прошелестел слегка камыш —
Камчой взмахнул.
В одно мгновенье
Объехал всю Сарыарку —
Невесты не нашел сынку.
И он Казань, Каркаралинск
В часы рассвета оценил,
И всю природу Синегорья
Одним он взглядом охватил.
Играючи прошел тугаи
От Тобола до Тургая.
Тукетай на Маникере
До Едиля путь отмерил,
Ночь и день на то затратил
И по вольной он реке
Вверх поднялся налегке.
Орынбор оставлен справа,
Астрахань осталась слева.
Но опять нигде по нраву
Не нашел невесты-девы.
Быстроногий Маникер
Вдруг как встанет на дыбы,
Признавая власть узды.
Пот с боков его струится,
Конь торопится, ярится,
Вот уже парит, как птица.
Каспий ли, Арал —
он с ходу
Грудью мощной режет воду.
В воде копытом рыбу бьет,
Сводой смешался его пот.
Вот на Казбеке и Каптау
Он хвост и гриву обсушил
И вновь взлетел что было сил.
Не зря известнейшим конем
У Тукетая-сала был!
И к аулу Акжелека
Тукетай на Маникере
Вольный взор свой устремил.
Умчался он в ночную тьму
Красавиц двух искать в Крыму.
И вот направился под утро
Он к Акжелеку самому.
— Саламалейкум, Акжелек,
Справедливейший Желек,
Завернул я не случайно,
Помоги мне,Акжелек!
Издалёка я примчался,
На коне своем примчался,
Обгоняя птиц, примчался,
Помоги мне, Акжелек.
Ты, как грозный лев, сидишь,
Честь-достоинство хранишь.
Я к тебе с надеждой ехал —
Может, ты мне пособишь?
Отвечает Акжелек:
— О сыночек мой,
сынок,
Издалёка ты приехал,
На коне своем приехал,
Надев кольчугу, —
ты приехал,
Меч тяжелый взяв, приехал.
Я взглянул в твое лицо —
Выглядишь ты молодцом!
На закате ль твой аул,
На восходе ль твой аул,
Твой налево ли аул,
Твой направо ли аул,
Под тобой не конь, а чудо,
Будешь ты, батыр, откуда?
Отвечает Тукетай:
— Издалёка я приехал,
На коне своем приехал,
Аспары, Мерке минуя,
Сусамыр, Тянь-Шань минуя,
Каратау, Алатау, Улытау и Актау.
К аулу твоему с востока
Мчал мой конь быстрей,
чем сокол.
На берегу реки Талас
Ер Косай, батыр Манас
Благословили в этот раз.
Земля киргизов и казахов
Под защитою аллаха.
Там хан великий Кукетай,
Перед тобой здесь — Тукетай.
На восходе Кокжелек
Тебе подобен, Акжелек.
Светлейшие умы аула:
Акжолтай, Кокжал, Барак,
Кобыкты, мой аруах,
Да бабу задарма отдавший
Канкельды, как нар уставший.
Старик Косай, ему сто лет,
В дорогу добрый дал совет.
Их молитвой скот и люд,
Пережив в ауле джут,
Живы будут не помрут.
И тебе приветы шлют.
Из аула я поехал,
Совершив намаз, поехал,
Помолившись на восток,
С Алатау я поехал.
Искать красавиц я поехал,
Найти красавиц двух поехал.
Золото взял под седло
На всякое добро и зло.
Ер Косай затем Манас,
Ушбурыл затем Талас
Меня с конем на дальний путь
Б лагословили:
«Целым будь!»
Средь плохого ли хорошего,
Что между небом и землей,
Духом предков отгорожен я
От злого духа надо мной.
Среди киргизов я бродил,
Красавиц я не находил.
Вниз по Сырдарье я мчался,
Вверх по речке Чу я мчался,
Через Или перескочив,
Через тальник перемахнув,
Перешагнув через Аксу,
Галопом проскакав Коксу.
На восходе Кокжелека
Посетил я за Илеком.
Не найдя и там невесток,
Я умчался вслед за эхом.
Вширь разлившийся Иртыш І
Переплыл, прошел камыш.
В аул, к Кокжалу, заглянул,
Но без красавиц жил аул.
Снова далыне я поехал,
Есиль, Нуру минуя, ехал.
Вдруг самой страшною из бед —
Бура1 навстречу, людоед.
Как взревел бура,
Как помчал бура
Вслед за мной. Слюной
Исходил бура.
На край света ускакал,
На Маникере ускакал.
Чтоб не съел меня бура,
Вслед за солнцем я скакал
И до утреннего света
Пред тобою я предстал.
Силы духа — аруаха1
Твоего, о Акжелек,
Подо мною Маникер
Испугался, Акжелек.
Моя склонилась голова,
Льются золотом слова.
Старший брат — хан Кукетай,
Я меньшой, звать — Тукетай.
Будь здоровым, Акжелек,
Твоей жизни долгий век!
Не счесть красавиц всех в Крыму.
Себе и брату своему
Ищу невесток. Вот приехал,
Как видишь, к дому твоему.
Издалёка я приехал,
От Кукетая я приехал.
У каждого по сыну есть.
Окажи, ата, нам честь.
На востоке не найдя,
К твоим землям подойдя,
Спрашиваю, Акжелек,—
Красавиц нет ли у тебя?
Приветствие его приняв,
Воздух в легкие вобрав,
Отвечает Акжелек:
— Издалёка ты приехал,
Уважая нас, приехал.
Привяжи-ка ты коня,
Гостем будешь у меня.
В белой юрте будешь жить,
В ауле не спеша гостить,
Чтоб мое гостеприимство
Смог ты сердцем оценить.
Готова Белая орда
Видеть здесь тебя всегда.
Почему б не угоститься
Мясом серой кобылицы?
Приглашенье принимай,
Пей кумыс, гости-гуляй!
Так было испокон веков
Средь молодых и стариков.
Я в честь хана Кукетая
Угощу сал-Тукетая
—Ладно,- молвит Тукетай,
Буду гостем, принимай!
И в ауле Акжелека
Три-четыре человека
Юрту ставят,
режут скот,
Кумыс сбивают наперед.
Акжелек с высокой кручи
Созывает всех на той
Так, что сокол из-под тучи
Грянул оземь — неживой.
Жеребята встрепенулись,
Понеслись и не вернулись.
Лук простой согнут в дугу,
Не уйти от стрел врагу.
Но от крика сами стрелы
Полетели-просвистели.
И у света на краю
Стрелы те достигли цели.
Содрогнулись гор вершины,
Камни — кубарем к низинам.
Выходя из берегов,
Множество залив лугов,
Сырдарья их приняла.
И от каждого аула,
В три широких рукава
Потекла к орде толпа.
Сивобородый Алмембет
На голубом коне приехал,
Рыжебородый Келмембет
На гнедом коне приехал.
И на Шалкуйрука сев,
Снаряжение надев,
Во главе своих батыров
Ер Тостик-батыр приехал.
Елемеса сын шальной,
Из братьев тридцати — меньшой,
Ер Тостик-батыр сказал:
— Старец Акжелек, сказал.
Я братишка твой,— сказал.
Как аксакала уважает
Весь народ тебя,— сказал.
Ты казахов, как гора,
Защищал не раз,— сказал.
Враг внезапно ли напал?
Или зверь, скажи, напал?
Может, вьюга, снегопад,
Может, сель иль камнепад?
Отдышаться конь не может,
Что случилось, Акжелек?
Меч пока хранится в ножнах,
Отвечай мне, Акжелек.
Зря не звал ты никогда,
Зов твой редок был всегда.
Все пришли до одного,
Не осталось никого
В наших юртах. Для чего
Ты батыров всех созвал?
Твой призывный клич услышав,
Я подумал — враг пришел.
Твой призывный клич услышав,
Я к тебе тотчас пришел.
Полонили женщин наших —
Я, спеша к тебе, подумал,
Враг аул твой окружил —
Я, спеша к тебе, подумал.
Ата1, народ собрался весь
Из уст твоих услышать весть.
В тревоге конь копытом бьет,
И каждый здесь в тревоге ждет.
В аулах словно мор и джут.
Все жеребята разбрелись,
Не отыскать ни там, ни тут.
Раныие срока разрешилась
Вдруг роженица одна.
И, не зная, что случилось,
Так и померла она.
И в пути все поседели,
Поседели-постарели.
Все бессильные в испуге
Лишь батыры друг за друга.
От всевышнего посланник,
Справедливейший защитник,
Думающий обо всех,
Звал зачем ты, Акжелек?
Первым приходил в байге,
Жертвовал я ради всех,
Ер Тостик я, Акжелек!
Знаешь ты меня с пеленок.
Стада твоего ягненок,
Я силен, хоть младше всех.
Звал зачем ты, Акжелек?
Молвил это Ер Тостик —
Старец от обиды сник.
Не накличь беды,— сказал.—
То не враг пришел,— сказал.—
Гость приехал к нам,— сказал.
Лучше подойди поближе,
Солнышко, я все скажу,
Почему, зачем созвал.
Если я не прав,— сказал,—
За грудки меня возьми,
Но одно, прошу, пойми:
Некого мне к вам послать,
Чтоб весть о госте передать.
Гость приехал,— он сказал.
Известный родом он,— сказал.
Хочешь знать, ай, Ер Тостик,
Достоин тоя он,— сказал.
Тукетай-сал звать его,
Кукетай-хан брат его,
Защитник многих брат его.
Издалёка он приехал,
На коне своем приехал,
На Маникере он приехал.
И к нам по воле мусульман
Его послал Кукетай-хан.
А у гостя Тукетая
В пути-дороге цель такая:
Красавиц отыскать сынам.
Их в Крыму решил найти,
Ночи три, три дня в пути.
В аулах дальних и окрестных
Достойных не нашел невесток.
Он Семиречье все прошел —
И там невесток не нашел.
И через ночи три и дня
Он оказался у меня.
Понапрасну ездил всюду,
Лишь в Крыму, сказал, добуду.
Потому вскричал я: «А-ау!»
Крик дошел до Алатау.
Что ж, уйду, с юнцом не споря.
О одиночество! Вот горе! —
Промолвив это, Акжелек
К дому горестно пошел,
Где остался Тукетай,
Сокрушаясь, он пошел.
От обиды потекли
Слезы в шесть ручьев из глаз.
Хоть в прошлом он батыром был,
Не нужен никому сейчас.
Шел и плакал, опершись
На трость дубовую свою.
С места сбора воротился,
Очень медленно спустился
Вдоль по горному ручью.
Шел он, брел он, одинок,
Чтоб жалеть никто не мог.
Ер Тостик его обидел,
Огтого и занемог.
Так, на посох опершись,
Акжелек пришел домой.
Нет друзей, чтоб поддержали!
Он от горя сам не свой.
В этот миг Тукетай-сал
Акжелека увидал,
Выбежал к нему навстречу,
На лицо взглянув, сказал:
— Лишь всевышнему известны
Все вершины и низины.
Если аргамак устал,
Кляча первою достигнет,
Перегнав его, достигнет
Им намеченной вершины.
И от братьев иногда
Ждешь подвоха в этой жизни.
Что с тобою, Акжелек?
По себе ль справляешь тризну?
Если правая рука
Вдруг поднимется для драки,
Левая ее удержит,
Силу взяв от аруаха.
В гневе яром лик, ата,
Тяжко дышит грудь, ата,
Что случилось? Расскажи,
Добрый Акжелек-ата.
Издалёка я приехал,
Невесток я искать приехал
Себе и хану Кукетаю.
К тебе — известному — заехал.
Скажи, из-за меня небос
Что-то все-таки случилось?
И жало злого языка
В сердце, может быть, вонзилось?
Доверься, не скрывая, мне.
Я — Тукетай! Я — на коне!
Духом Акжелек воспрял,
И, как сокол, он стряхнул
Думы горькие свои.
Трижды тростью постучав,
Тукетаю он сказал: —
Хан минаретом если будет,
Народ защитой ему будет.
Если лодкою хан будет,
Народ морем ему будет.
Беспокойным море будет —
Худосочной рыба будет.
Если сразу обо всем,
Вот что я тебе скажу:
Когда баба скандалистка,
Сын уж точно озорник —
Удваивать, скажи, зачем?
И если старость наступила,
Где силу молодости взять? —
Учетверять, скажи, зачем?
Нет детей. Пуста душа.
Стьедает сердце мое ржа —
Ушестерять, скажи, зачем?
Тут вскочил сал Тукетай,
На Маникера мигом сел,
И кольчугу он надел,
Шоталу — топорик взял,
За плечо закинул лук,
Белым соколом взлетел,
Что ??? еренье поменял.
Отдохнувший Маникер
К месту сбора поскакал.
Не оглянулся Тукетай,
Не думая, что одинок.
Прекрасен был он на коне,
И мчался конь, не чуя ног.
На одинокого его
Народ,
взобравшись высоко,
Из-под руки смотрел и ждал,
Кто скачет там, что не похож
Ни на кого из нас?— гадал.
Может, ангел, может, пери,—
Как глазам своим поверить!
Может быть, мираяс иль джиня,
0б этом знает бог один.
То не ангел был, не пери —
Тукетай на Маникере.
Сивобородый Алмембет Ер
Тостику подал знак: —
Узнать кто это, Ер Тостик,
Тебе поможет аруах!
Кумай подобный Шалкуйрук
С Ер Тостиком ускакал.
Несется птицей Шалкуйрук,
Не раз в байге призы он брал.
«Средь коней самодовольных,—
Мчался-думал Шалкуйрук,—
Я самый быстрый, самый вольный,
Коня сильнее нет вокруг.
Я первым быть не перестану,
Понравлюсь я любому хану,
И раныне поднятой мной пыли
Промчусь, как будто в воду кану.
Переливаясь, как мираж,
Я промелькну, минуя кряж.
И все шесть месяцев пути
За шесть деньков смогу пройти.
А если не спеша, рысцой,
То за семь деньков пройти
Те шесть месяцев пути.
В гору мчусь я — не слабею,
Вниз спускаюсь — птицей рею.
И на склоне не споткнусь,
Огонь в глазах, когда взметнусь».
Пятнадцатилетний Ер Тостик
Шалкуйруку доверяет.
И, звеня уздою, конь
Оземь камни расшибает,
Промелькнувшую лису
В полприсеста настигает.
Язык знает Шалкуйрук,
Нет, не свой — людской язык;
Если скажут лечь, он ляжет,
Если скажут встать, он встанет.
Елемеса сын шальной,
Из братьев тридцати — меньшой,
Ер Тостик встал на дороге.
Успокоив Шалкуйрука,
Первым подает он руку.
— Добрый путь вам, — он сказал,
Тукетаю он сказал.
Куда спешите, — он сказал.
По предгорьям иравнинам?
Назовите ррда имя.
Ер Тостик и Тукетай
Перемолвились словами.
И, принюхиваясь, кони
Подошли друг к другу сами.
И сказал тут Тукетай:
— Человека доброту,
Души и сердца широту,
Его поступков высоту
Не родня, а незнакомец
Только может оценить.
Когда подпруга сильяо жмет,
Коня хозяин не поймет
И, отправляясь в дальний путь,
Не знает, что его там ждет.
На снегу, покрывшем землю,
След оставить — одна цель.
А на земле, впитавшей снег,
Оставить след — иная цель.
Вижу, что ты — Ер Тостик,
Елемеса сын шальной,
Из братьев тридцати — меныпой.
Рождается тебе подобный
Лишь от всевышнего порой.
За народ родной и мать
Жизнь свою готов отдать
С сердцем пламенным батыр.
От тебя, гонец, зависит,
Буду другом ли тебе
Иль врагом в твоей судьбе,
От тебя, батыр, зависит.
Видел Рим я, видел Крым,
Когда, как ты, был молодым.
Батыра имя будет вечным,
Переходя из рода в род.
Тулпара слава будет вечной,
Коль к жеребцу она придет.
Я приехал к Акжелеку,
Известному всем человеку.
Плохая, знать, черта-примета,
Коль обижают Акжелека.
На двух пегих если сядешь,
Раннего пути не будет.
А на двух каурых сядешь —
Вообще пути не будет.
Одетый в шубу не замерзнет,
Сокол по земле не ходит.
Пока край света не увидит,
Человек все взглядом бродит.
Послушай, мальчик Ер Тостик,
С великим будущим Тостик,
Старшего не уважая,
Опозоришься, Тостик!
Рассмеялся Ер Тостик,
Повернул коня Тостик
И приветствовать народ
Просит гостя Ер Тостик…
С Маникера Тукетай
Спешился и молча ждет-
Ер Тостик народ зовет,
К Акжелеку всех ведет,
Впереди других идет.
Шестьдесят людей идут,
Шесть иноходцев в дар ведут
В акжелековский аул.
Шестьдесят гостей бредут,
Как будто ветер завернул
И с горы их мигом сдул.
Впереди веех Ер Тостик
Держит голову в поклоне.
К Акжелеку он спешит,
Будто тот сидит на троне…
И начался той,
Разгулялся той.
Ночи три и дня
Продолжался той.
Сидит на торе Тукетай.
Со всеми он кричит «Айхай!»
Но о цели своей кровной
Не забывает Тукетай.
Ему на помощь Ер Тостик
Сбор красавиц объявляет.
И смотрины начинает
Тукетай в гостях у них.
Золота все шесть батпанов
И шесть батпанов серебра
Готов отдать по воле хана
Родителям, чья дочь добра,
Лицом красива и стройна,
И нареченному верна
Так, как пишется в дастанах.
Чтоб не было наоборот,
Избавь, всевышний, ханский род!
Красавицы играли, пели,
Наряды поменять успели.
Украдкою на Тукетая
Многие из них глядели.
Проплывали почти рядом,
Обжигали гостя взглядом.
И Тукетай решил, что здесь
Бесценные невесты есть.
Лучше всех две девы были:
Одну звали Айнакоз,
А другую — Каракоз.
Тут решил сал Тукетай:
Сдвинул бог земную ось,
Не почернеет хана кость.
Из золотых монет шашу
Раскидал сал Тукетай.
О родителях спросил
У красавиц Тукетай.
Айнакоз и Каракоз
С кротким видом отвечали.
Печень и куйрук бараний
Для торжеств приготовляли.
И выяснил сал Тукетай
То, что Айнакоз-бикеш
Была дочкой Елемеса,
Достойной дочкой Елемеса.
На устах большого Рима,
На устах родного Крыма
Ее лишь только красота.
И об этом говорить,
И об этом говорить,
И об этом говорить
Не устанут всем уста.
Выяснил сал Тукетай
То, что Каракоз-бикеш
Дочкой бедняка была,
Без родителей жила.
Нет отца, мать померла.
Одинока-одинока,
Одинешенька она.
Но батыру Ер Тостику
Свояченица она.
В конце этих вот смотрин
Берет слово Ер Тостик,
Близкий родич двух невест
Среди прочих-остальных:
— Когда большая есть родня,
Беды не будет никогда.
Тридцать братьев у меня,
Отец кедей был у меня.
И до восыиидесяти лет
Дожил он и этот свет
Бросил, долю не кляня.
Айнакоз одна средь нас.
Такой же мать была у нас.
Равноценной по красе
Нет другой сейчас у нас.
Дочь ведь тоже для народа,
Продолженья жизни-рода,—
Вдохновленный Ер Тостик
Продолжал речь до восхода.
— Почетным гостем вы сидите,
Вам аллах в затылок дунул.
Чтобы плохое люд не думал,
Мы прятать девушку должны
До самого до сватовства
От сорока домов подалыне.
В ауле завтра я глава.
Не полыцусь я — Ер Тостик —
На золото шести батпанов.
И на родство с великим ханом
Не полыцусь я — Ер Тостик.
Вот что, слушай, Тукегай,
Обряда ты не нарушай.
Чтоб женихов к нам привезти,
В аул родной свой поезжай.
Увидеть лучше, чем услышать.
Убедиться мы должны:
Вправду ль девушек достойны
Ваши ханские сьны.
Кто кумыс в степи не пьет?
Что девушку в степи не ждет?
Под языком ведь жало есть,
Женихи здесь тоже есть.
Без жениха кто отправляет,
Обряд-обычай нарушает.
А меня молва тревожит,
В народе скажут, я-то знаю,
«Женихов и нет, быть может»,
Потому не отправляю.
Душа девиц темней потемок,
Хоть чистый взгляд
и голос звонок.
Нрав девичий, нрав джигита
Различаются с пеленок.
И жаворонка счастье ждет.
Когда он счастье обретет,
Тогда и сам орел могучий
К нему прислуживать идет.
А если счастье воробью
Вдруг выпадет из чьих-то рук,
То к нему спешит с поклоном
И птица вещая Самрук.
Когда рабыням и рабам
Все тяжелей из года в год,
То и падишаха трон
Пошатнется, упадет.
Вот что я хочу.сказать,
На тебя подняв глаза,
Не из ханских я кровей,
Родом из простых людей.
Огец бедняк, и молод я.
Простой аул взрастил меня.
Но душу я готов отдать
За родного человека.
И жизнь свою готов отдать
За того же человека.
На смерть джигитом движет честь,
Трусом движут страх и спесь.
На Маникере ты приехал,
Издалёка ты приехал.
На Шалкуйрьже я сижу,
Вот что я тебе скажу:
У тебя брат Кукетай,
Известный миру Кукетай.
На конях посостязаться! —
Вот мой вызов, Тукетай.
Пусть один уйдет вперед,
А другой наоборот,
На бугре судью поставим,
Справедливого поставим.
Вот мой вызов, Тукетай,
Согласен или нет?— решай.
— Ладно, — молвит Тукетай.—
Будет в помощь мне кудай.
Ближе, чем родной отец,
Он мне в жизни, так и знай.
Народ толпой собрался весь —
Так что некуда присесть
Лицезреть батыров скачку
И хвалы воздать в их честь.
Ер Тостик тогда сказал,
Тукетаю он сказал:
— Что ты ставишь на победу
Иль на проигрыш?— сказал.
Отвечает Тукетай:
— Маникер не подведет.
Если первым Шалкуйрык
В этих скачках вдруг придет,
Не останусь я в долгу:
Все мое к тебе уйдет.
Не спеши, как мальчик, ты.
Средь киргизов и казахов
Маникер без аруаха
Первым достигал черты.
Не зная схватки той исход,
Не хвались ты наперед.
Не ведаешь, не знаешь ты,
Чей аргамак вперед придет.
Золото все шесть батпанов
Ставлю,— Тукетай сказал.
И впридачу Маникера
Ставлю,— Тукетай сказал.
Если только победишь
В этих скачках,— он сказал.
Если проиграешь ты,
Айнакоз и Каракоз
Увезу с собой,— сказал.
Три месяца в один конец,
Скакать мы будем,— он сказал.
Три месяца в другой конец,
Скакать мы будем,— он сказал.
Уркер и месяц, время сдвинув,
Не остановятся,— сказал.
Два батыра, не поспоря,
Не остановятся,— сказал.
И два тулпара без байги
Не остановятся,— сказал.
Без схватки яростной два льва
Не остановятся,— сказал.
***
Два батыра тут сошлись.
Вскачь тулпары понеслись
И под плегью богатырской,
Словно птицы, взвились ввысь.
В разгаре спора каждый конь
Разгорячен был — только тронь!
Под яркими лучами солнца
Метались гривы, как огонь.
И, защищая честь свою,
Батыры так вцепились в повод,
Что ветер в уши — улюлю! —
Пел, свистел, гудел, как овод.
Батыров мощные тела
Разгорячиться не успели,
Под ними кони не вспотели
И, как лавина мчится с гор,
Неслись вперед к заветной цели.
Длиною в месяц первый путь,
Птицей мчась, они проходят.
И пустыню Кербалу
За семь дней они проходят.
Земли Жидели Байсына
За два дня они проходят.
И пески Бетпак-Далы
За шесть дней они проходят.
И высокие хребты
За полдня они проходят.
Избы русские, деревни
За пробужденья миг проходят.
По степной земле яогаев
Без труда они проходят.
И по земле каракалпаков
Играючи они проходят.
Степь широкую калмыков
В одно мгновение проходят.
Вверх по Едилю и Жаику
Коии их в разгаре спора
Разгоряченные проходят.
Только здесь передохнули,
За Урал перемахнули.
Ну а после на Кавказ
Искрой канули-мелькнули.
Море Черное и Каспий
Батыры на конях проплыли,
Как ножи прорезав воду,
Копытом кони рыбу били.
И по бокам коней горячих
Батыры плетками лупили.
Чуть прогнулся Мавикер,
Шею выгнул Маникер.
На песчаный берег моря
Первым вышел Маникер.
Лишь солнцеіи заалел восток,
Конь снова вскачь, не чуя ног.
Не подвел он Тукетая,
Хоть до костей насквозь промок.
И Ер Тостику Тукетай,
Рукой махнув, сказал:— Бывай!
На будущее мой совет:
Ты старшего не обгоняй.
У Тукетая клич «Косай!»,
Не подвел, Маникер-ай!
Теперь, обратно повернув,
Шаг быстроходный не сбавляй.
А Ер Тостика зло взяло.
Толкнуло в спину, понесло.
— О духи предков, поддержите
И легким сделайте седло!
И бьет камчой он Шалкуйрука,
Хлестать коня устали руки.
Взметнулся конь и снова вскачь,—
Знать, поддержали в скачке духи.
И взбилась грива, и огонь,
Сверкая взглядом, высек конь.
Не отставал он никогда
И уходил от всех погонь.
Стал Маникера догонять
И Тукетая доставать.
А Ер Тостик молил коня
Безумный бег свой продолжать…
Лес заиграл во все свирели,
Как тетива, звенели ели,
Стволы берез, как даулпаз,
От топота копыт гудели.
Остался день всего пути,
Чтоб победителем прийти
Иль опозоренным вконец
Из состязания уйти.
Народ толпой собрался весь —
Так, что и некуда присесть —
Улицезреть, кто первым будет,
Кому — достоинство и честь.
— Как предсказал Есим-баксы,—
Святые молвили отцы,—
Вместе два коня приходят,
Ай да батыры — молодцы!
Копытами прибит ковыль,
Конями поднятая пыль
Завесой плотною стоит,
И камни вверх из-под копыт
Взлетают к небу, твердь пробив,
Несутся вниз, толпу прибив.
Вверх-вниз взлетают вновь и вновь.
И — стоны, крики, ржанье, кровь.
Тут вырвался вперед на шею
Конь Маникер. И свирепея,
Вслед Ер Тостик на Шалкуйруке.
Шайтан вошел, должно быть, в руки,
Соилом вдруг, чуть отставая,
В висок ударил Тукетая.
Тот рухнул, не издав ни звука.
Взбесился, что ли, Ер Тостик!
— За что?!— был Акжелека крик.
А Ер Тостик над Тукетаем
Стоял и страшен был в тот миг.
Одним ударом он убил,
Сал-Тукетая он убил,
Так до конца не осозиав,
Кого он в ярости убил.
— Берите золото, коня! —
Раздался возглас среди дня.
Не удержал их Акжелек,
Отца их каждого кляня.
Над Тукетаем Маникер,
Осиротелый Маникер,
Ог горя словно обезумев,
Стоял, как одичалый зверь…
Народ стал окружать коня.
Метался конь быстрей огня,
Взвивался, на дыбы вставая,
Копытом тяжким угрожая,
Всех разогнал, уздой звеня,
И гнев и ярость извергая,
Не подпуская к Тукетаю,
Над телом павшего застыл
И голову склонил, рыдая.
Батыра — всадника его
Народ не тронул оттого,
Что, охраняя, Макикер
Не подпустил ни одного.
И, придержав двумя ногами,
Схватил хозяина зубами,
С размаху на седло взвалил,
Взметнулся на восток, как пламя.
И тут отпрянула толпа,
Рассьшалась вокруг толпа,
Подобно жадной еаранче,
Честь потерявшая толпа.
Конь примером стал для них —
Для трусливых, жадных, злых.
— О жануар, о жануар! —
Все было на устах у них.
В коня стрела не попадет,
Коня и пика не проткнет,
Такого скакуна лихого
И меч булатный не возьмет!
Уносил к родному краю
Маникер сал-Тукетая.
А Ер Тостик, камчу взяв в руки,
Унесся вскачь на Шалкуйруке…